Штаны для кентавра (мое) — часть 6

Часть 6: От альфы до дельты. Коты и динозавры. Ненулевая вероятность

Предыдущая часть — здесь
https://indigoteka.ru/?p=1269

… Я полулежал на кушетке, а мою голову украшали электроды, придающие образу необходимый фантастический антураж. Рядом находился специализированный компьютер, за экраном которого с интересом наблюдал человек в белом халате. Казалось, что через несколько секунд он поднимется с кресла и воскликнет: «Коллеги, вам просто необходимо это увидеть, какой интересный случай!» — и в комнату набежит куча практикантов, которые будут таращиться на меня, как на диковинную обезьяну в зоопарке. Но то ли врожденная интеллигентность тому виной (у меня этот врач, почему-то сразу ассоциировался с профессором Преображенским из известной повести Булгакова), то ли отсутствие потенциальных зрителей, очевидно, помешали ему исполнить этот план. Поэтому он развлекался, как мог, то предлагая моргнуть, то прося глубоко дышать, то включая яркую вспышку перед глазами.

Я, в свою очередь, старался расслабиться, как он периодически просил. Это было и легко, и сложно одновременно. Моя голова напоминала белый лист бумаги, заправленный в принтер, который был приготовлен для выдачи данных обследования: я решительно не помнил событий последней недели. Однако периодически это меня начинало беспокоить, и я пытался заполнить этот пробел в своих воспоминаниях. При этом медицинское оборудование начинало пиликать чаще, и врач снова предлагал мне ни о чем не думать. Так продолжалось некоторое время. Наконец, удовлетворившись, он сказал, что мы закончили, щелкнул тумблером и помог мне снять футуристическую шапочку с проводами.

    Пока я разминал свои затекшие мышцы, он распечатал результаты, взглянув на которые, удивленно поднял бровь. Видно было, что его распирает желание поделиться своими наблюдениями.

— Доктор, — решил спросить я, — расскажите, пожалуйста, какие у меня перспективы?

— Голубчик, — произнес Профессор (я решил так его называть), — я вначале вас хотел кое о чем спросить: вот когда вы лежали сейчас, у вас были пробелы в сознании? Ну, какие-то моменты, которые вы не помните?

Я задумался.

— Нет, вроде все помню. С того момента, как я сегодня проснулся, все могу описать, вплоть до настоящей минуты. Даже помню, какого цвета глаза у вашей медсестры в регистратуре!

Он посмеялся

— Да она — симпатяшка! Просто удивительно, что вы запомнили именно это, не отвлекшись на прочие достоинства! Но мой вопрос касается именно времени, когда проходило обследование.

— Вроде тоже все помню. А почему вы задаете такой вопрос?

— Минуточку, — он запустил поиск по медицинской базе, затем вернулся к разговору. — У нас есть минут десять, пока поиск идет. Если хотите, я могу вам примерно описать ваш случай.

— Был бы вам очень признателен! — сказал я.

— Но начну несколько издали. Вы же знаете, в общих чертах каков предмет исследования ЭЭГ?

— Насколько мне известно, здесь проверяется электрическая активность головного мозга

— Да, верно, — подтвердил он. — Человеческий мозг в процессе своей деятельности генерирует электромагнитные волны разных типов и характеристик, в зависимости от того, чем он занят в данный момент. С момента рождения (а на самом деле, еще и до него) у младенца возникает так называемый «Дельта»-ритм мозга. Частота его примерно равна 1 Герц, то есть одна волна в секунду. Как тиканье часов. У взрослого человека такой ритм обычно наблюдается во время фазы глубокого сна, когда мозг занимается переработкой опыта и активно перестраивает нейронные связи. Также дельта-ритм фиксируется в бессознательном состоянии (например, в коме). И в том, и в другом случае человек не осознает себя в этот момент.

— Я слышал, — вставил я, — что такая же частота у реликтового излучения вселенной. То есть, у того фонового космического излучения, которое регистрируется приборами и интерпретируется учеными как излучение так называемого «Большого взрыва».

— Да, — ответил он, — я тоже читал об этом. Но идем дальше. Если брать сознательную деятельность, то одним из основных типов волн, встречающихся у людей, является Альфа-волна. Здесь уже частота составляет около 8 Герц. Такой ритм наблюдается, обычно, с расслабленном состоянии, как, например, сегодня на обследовании. Но это уже осознанное состояние мозга: человек ощущает свое «я», воспринимает окружающее органами чувств. Кстати, у практикующих йогу такие волны ярко выражены, поскольку обычно сопровождают медитацию. Опять-таки, если брать во внимание некоторые гипотезы, частота Альфа-волн связана как-то с частотой магнитного поля Земли, которой пульсирует с ритмом 8-16 Герц.

— А волны фиксируются строго попеременно, или могут одновременно испускаться? — поинтересовался я.

— Разные типы волн фиксируются одновременно, просто в данный момент времени более проявлены или те, или другие. Ну, и чтобы закончить с волнами, есть еще три типа, о которых стоит упомянуть: Бета- Гамма- и Тета-волны. Бета-волны генерируются мозгом, когда мы занимаемся своей повседневной деятельностью, требующей среднего когнитивного погружения. Гамма-волны — это уже при задачах, требующих максимального внимания и сосредоточенности. Частота волн при этом составляет уже от 30 Герц и выше.

— Да, обозначения точно физики придумали, — заметил я. — В радиоактивности есть тоже Альфа, Бета- и Гамма излечение, причем последнее — самое жесткое! А как насчет Тета-волн? Вроде бы, там уже и мозг разгонять дальше некуда.

— Это верно, — подтвердил Профессор, Тета-волны — немного из другой оперы. Их вообще изначально не классифицировали, считая некоторой разновидностью Дельты. но где-то в 1960-1970-х годах решили все-таки выделить в отдельный тип. Тета-волны занимают промежуточное положение между Дельта- и Альфа- ритмами. Частот их около 4 Герц. Эти волны, по моему мнению, одни из самых интересных типов волн. В основном исследователи связывают их с измененным состоянием сознания, где-то между сном и явью. У нормального человека тета-ритм регистрируется в краткий момент, когда мы засыпаем. Некоторые связывают появление такой активности с возникновением ярких образов. Ну так вот.

Он взял в руки распечатку и демонстрируя, продолжил:

— У вас очень любопытная картина получается. Большую часть времени фиксируется классическая альфа-активность, к которой добавляется бета, при возникновении раздражителя (свет, звук). Но, с некоторой случайной регулярностью, регистрируется ярко выраженная Тета-волна, на очень короткое время, буквально доли секунды. Как будто возникают какие-то видения. Все это происходит очень быстро, как 25-й кадр, вы, скорее всего, даже не осознаете.

— А почему такое происходит? — поинтересовался я.

— Затрудняюсь сказать однозначно. Это бывает очень редко. За всю мою практику могу припомнить только один такой случай, хотя в литературе описания есть еще. У одного пациента было нечто подобное, связанное с поражением шаровой молнией. Будто электричество как-то изменило привычное поведение мозга.  Но у него с «альфы» скакало на «дельту». Ментально пациент был здоров, только жаловался на некоторое рассеяние внимания. Точно не скажу, но, по-моему, это само прошло со временем. Вроде и все. Хотя, позвольте вспомнить, — она задумался, — вроде был еще один случай, с женщиной. Сейчас посмотрю, может по базе найдется.

    Он глянул в компьютер и торжествующе произнес:

— Точно! Вот пациентка была год назад. У нее точно такой же результат был: Альфа — Тета. Там основное заболевание было — что-то вроде расстройства шизофренического спектра, расщепление личности. Но хочу вас успокоить: с ее диагнозом результат ЭЭГ вряд ли связан. Такие заболевания на нашем аппарате обычно не видно. Иными словами, мозг шизофреников, в этой части, практически не отличается от нормы.

— И то хорошо, — порадовался я, внимательно разглядывая графики. — А почему же всё-таки у меня с памятью происходит?

— Я, конечно, диагноз не ставлю — у меня более узкая специализация. Но, судя по опыту — скорее всего, просто переутомление. Мозг — сложная штука, мы до сих пор много не знаем про него. Однако эволюционно природа заложила нам большой запас прочности. Наша задача — не мешать ему восстанавливаться и, по мере сил, помогать. Данные я перешлю Главному, он лучше вам объяснит.

Я поблагодарил врача и вышел из кабинета. Марина ждала меня в коридоре.

— Ну как прошло? — поинтересовалась она.

Я вкратце описал ей беседу

— В общем, какая-то аномалия есть, но прогноз, скорее, положительный, — заключил я.

— Ну, в любом случае, надо Анатолию показаться. Пойдем тогда.

    Мы покинули здание лаборатории и двинулись к основному корпусу. На территории больницы было мало людей. Какие-то работники в одинаковых куртках тащили несколько тяжелых баков по направлению к пищеблоку. Их сопровождал дюжий мужчина.

— Интересно, чего этот мужик сам не тащит груз? Вроде комплекция позволяет, — заметил я.

— Все очень просто, — ответила Марина. — Это пациенты работают. А сопровождающий — санитар, который за ними приглядывает. Вопреки распространенному представлению, больные не постоянно находятся в неадекватном состоянии. У них бывают ремиссии, когда они ничем не отличаются от обычных людей. Есть также просто тихие люди с легкой деменцией, которым просто некуда идти. Вот этот контингент активно привлекают к хозяйственным работам. Часто они даже без сопровождения по территории перемещаются. Денег, понятно, им не платят, зато поблажки по режиму дают: кормят получше, курить втихомолку разрешают, и так далее. А у санитаров своя работа, и она нелегкая: не представляешь, как сложно утихомирить человека в неадеквате — иной раз двое-трое держат, чтобы не причинил вред себе или окружающим.

    Мы зашли в здание. Марина позвонила своему знакомому эскулапу с приемного покоя, и, получив, в свою очередь, сопровождающего санитара, мы прошли в палаты. Я обратил внимание, что все двери запирались на электронные замки и не имели кнопки на выход.

— А что, здесь самому никак не выйти из здания? — спросил я санитара.

— Да, в этом месте народ специфический. Это в обычной больнице пациент может бумагу написать — и уйти в любой момент. Кроме «инфекционки», конечно. А тут — только по команде Главного. У нас даже туалеты посещаются с сопровождающим.

    Мы вошли в достаточно большой зал, где прогуливались больные. Видимо, сейчас было время приема лекарств: у одного из столиков собралась импровизированная очередь. Пациенты поочередно подходили к сидящей за столом медсестре, получали от нее стаканчик с таблетками, согласно назначению, принимали их, запивая водой, а затем демонстрировали открытый рот с высунутым языком. Те, кто не принимал участие в мероприятии, бесцельно слонялись вокруг.

— Интересно, а чем они здесь занимаются? — спросил я сопровождающего вполголоса.

— У них не так-то много досуга — охотно ответил тот. — Тут же режим дня: прием пищи, процедуры, прогулки. Кто более-менее в себе, книжки читают. Кому-то и компьютеры с телефонами разрешают, но это больше коммерческим. Здесь же у нас также алкоголики лежат, наркоманы «на сушке». Родственники за них платят, чтобы им капельницы поставили и почистили после их марафонов.  Они в отдельных палатах по двое, со всеми удобствами. А так, от главврача зависит и от состояния. Если главврач лютый — то вообще ничего не разрешает. Но обычно послабления есть. А в общей комнате у нас телевизор стоит, пользуется популярностью в отделении. Хотя, будь моя воля, я бы там новости не разрешал смотреть — от этого и здоровый человек свихнется. Ночью, понятно, это запрещено все.

    Тем временем мы подошли к кабинету главврача. Санитар подергал дверь и, убедившись, что она закрыта, произнес:

— Видать вышел куда-то Главный. Должен скоро подойти. А, вот и он!

    Главного мы заметили издали. Высокого роста, похожий на немного облысевшего Петра Первого, он широким шагом пересекал зал, сопровождаемый миловидной медсестричкой с бумажным планшетом. По дороге он останавливался, перекидываясь несколькими словами с сотрудниками и пациентами и раздавая указания, который его спутница прилежно фиксировала на бумаге. Было видно, что он чувствует себя здесь как рыба в воде.

    Наконец, он заметил нас. Быстро подойдя к кабинету и отпустив медсестру, он жизнерадостно произнес:

— Здравствуйте, уважаемые. Марина, сто лет не видел, прекрасно выглядишь! Представь нас, пожалуйста!

— Это Денис, это Толя — охотно сказала Марина. Мы поприветствовали друг друга рукопожатием.

— Ну, прошу к нашему шалашу! — он открыл дверь своего кабинета и пригласил нас внутрь. — Напомните, с чем пожаловали?

— Толя, — продолжила Марина, — у Дениса какие-то проблемы с памятью. Я подумала, не смог бы ты небольшую консультацию провести, по старой дружбе?

— Не вопрос! Энцефалограмму сняли?

— Да, — подключился я к разговору. — Вроде как специалист сказал, что данные вам переслал.

— Денис, а чем вы занимаетесь? — поинтересовался Главный.

— Математика, немного программирование.

— Ну, тогда это для вашего брата частая ситуация. Успокою вас, в большинстве случаев это проходит само собой. До этого у вас были такие проблемы? Травмы головы? Родственники с похожим анамнезом?

— Вроде как нет

— Хорошо, дайте-ка посмотрю, что обследование ЭЭГ показало

    Он сел за компьютер и глянул результат.

— Хм, интересно! И что вы говорите, какой период вы не помните? Совсем или выборочно?

— Где-то последнюю неделю. Начисто, как будто стерли.

— Думаю, мы обойдемся простыми средствами. Сдадите несколько анализов и еще, наверное, «ноотропы» какие-нибудь пропьете. Неделя-другая — и все в норму придет.

    Мне передался его оптимизм

— Мы с вами немного побеседуем, но чуть позже. Прошу немного меня подождать в кабинете. Тут у пациентки обострение, по-моему, началось. Надо с ней пообщаться, в женское отделение сгонять. Вы, если интересно, можете на экране посмотреть — тут у меня телевизора нету, развлечь больше нечем. Вода — в кулере, если надо. Ну ок, до скорого, не теряйте!

    Главный вышел из кабинета, за ним щелкнула дверь. Мы с Мариной расположились на диване, ожидая, пока на экране компьютера, показывающего какую-то комнату, появятся действующие лица.

    Окно в кабинете было слегка приоткрыто, и с улицы донеслось кошачье мяуканье. Это натолкнуло меня на мысль.

— Мариша, а ты хорошо помнишь теорию вероятности?

— В целом, да, — ответила она. — А почему ты спрашиваешь?

— Да вот почему-то подумал про кота Шредингера. Это известный мысленный эксперимент, родившийся в процессе дискуссии о природе квантов. Физик Шредингер проиллюстрировал квантовую неопределенность на примере кота, запертого в ящик. Специальный датчик фиксировал распад радиоактивного вещества и, с вероятностью 50 процентов, пускал в коробку отравляющий газ. Соответственно, кот был жив с 50-процентной вероятностью.  А выяснить это точно можно было только открыв ящик.

— Да, конечно, это известная история. Кровожадные все-таки эти физики!

Я посмеялся

— Да брось ты, в значительно меньшей степени, чем академик Павлов, например! Но я не об этом. Эйнштейн, как известно, всячески оппонировал Нильсу Бору с его копенгагенской интерпретацией облака вероятности частиц. Известно даже его высказывание, произнесенное в полемике: «Господь не играет в кости!»

— Да, там еще Нильс Бор как-то смешно ответил ему, — сказала Марина. — Типа: «Эйнштейн, не указывайте Богу, что ему делать!»

— Точно. Но согласись: пример-то хорош! Ведь что имел в виду Шредингер: кот не может быть жив с 50-процентной вероятностью. Это нонсенс: он или жив, или мертв, принцип исключенного третьего.

— Ну да. А вот мне почему-то вспомнился анекдот про блондинку, которую спросили, какова вероятность встретить на улице динозавра. И она ответила, что 50 процентов: то ли встретишь, то ли нет!

— Кстати, по «терверу», — подхватил я, — серии могут быть очень длинными. И теория вполне допускает, что ты на протяжении всей предшествующей жизни не встречала динозавра, а потом он будет тебе каждый день встречаться. Вероятность этого невелика, но отлична от нуля.

— Но есть еще один момент. Это если мы говорим об истинной случайности. Человек так устроен, что в любой случайности пытается найти закономерность. Однако, на самом деле, есть ли такая «истинная» случайность? Даже если бросать монетку, она все равно хоть немного, да разбалансирована. И, следовательно, вероятность выпадения орла составит не 50, а, например, 50.00001 процента.

— Я бы еще добавил, — сказал я, — что все-таки никто еще отменял причинно-следственных связей. И одно событие может изменять вероятность другого. И более того, если вспомнить теорему Байеса, можно из вероятности следствия вывести вероятность причины…

— О, смотри! — прервала меня Марина. — Вон они вошли!

На мониторе появились Главный и какая-то женщина, смутно мне знакомая.

— Это же Лара Самойлова! — воскликнул я. — Не знал, что она здесь.

    Марина кивнула и начала вместе со мной всматриваться в экран.

….

— Здравствуйте, Лариса! — произнес Главный. — Как вы себя сегодня чувствуете?

— Добрый день, Анатолий Павлович, — ответила женщина. — Чувствую себя хорошо. Когда же я смогу выйти?

— Мне кажется, вы еще не полностью восстановились. В ваших интересах закончить лечение.

— Но я абсолютна здорова!

— Давайте поговорим об этом, — сказал Главный. — Вы слышали голоса за последние две недели?

— Нет, я уже устала об этом говорить!

— Лариса, я хочу обратиться лично к вам, — тон Главного стал особенно доверительным. Я знаю, что он с нами сейчас. Мы здесь втроем: я, вы и он. Я — на вашей стороне. Вы должны верить мне. Если мы с вами будем действовать заодно, то мы с ним справимся.

— Его здесь нет, — произнесла Лариса неуверенно.

— Я знаю, что он здесь, но запретил про себя говорить. Вы можете просто кивнуть мне — он не узнает. Он мучает вас, говорит всякие гадости, заставляет вас делать то, что вам не нравится. Разрешите ему говорить, я хочу узнать, что ему нужно.

    Женщина заметно колебалась. Подумав, она кивнула. При этом лицо ее исказилось, став, как будто, не совсем человеческим.

— Ты здесь? — спросил Главный

— Да, я в этом месте, — неожиданно грубым, лающим голосом произнесла женщина.

— Кто ты и чего ты хочешь?

— Древние называли меня Хирон. Но это только человеческое имя. Можешь называть меня так же, настоящее имя ты произнести не сможешь.

— Зачем ты пришел сюда?

— Меня позвал портной. Он сшил мне подходящую одежду.

— Ты забрал то, за чем пришел? — спросил Главный

— Нет, этот мастер куда-то исчез. Он обманул меня. Поэтому я решил подождать здесь. Я постоянно говорю этой женщине, чтобы она нашла своего мужа. Она не хочет этого делать. Поэтому она будет страдать, пока не сделает то, что мне нужно.

    Внезапно Лариса посмотрела прямо в объектив камеры и закричала:

— Я знаю, что тут человек, который знает моего портного. Ты должен отвести меня к нему! Я заберу у тебя все, что тебе дорого, пока ты не отдашь то, что мне принадлежит!

    Меня обуял ужас. Внезапно на белом листе, которым до того была моя память, начали появляться буквы:

…

«ARCUS CENTAURI. В процессе испытаний я обнаружил, что прибор работает. Прототипы были достаточно массивными, но у меня получилось сделать портативный вариант, который удалось забрать из лаборатории. Я провел в подвале своего дома несколько экспериментов с относительно простыми формулами. Но выяснились две вещи.

Первое — результат зависел от воображения. Видимо, мозговая активность человека, находящегося рядом с прибором в момент его активации, влияла на электромагнитные поля, генерируемые устройством. Поэтому крайне нежелательно пользоваться им в состоянии измененного сознания или в плохом настроении.

И второе, которое я, к сожалению, обнаружил не сразу, — это некие побочные действия. Каждое применение прибора создавало альтернативную реальность, и, дополнительно, с вероятностью около 5 процентов переносило туда человека, находящегося в поле действия прибора. Видимо, это было связано с материалом «стрел», представляющего из себя частицы тяжелого вещества с нормализованным спином вращения.

Выяснил я это случайно, на своей собственной шкуре, попав в другую вселенную, рассинхронизированную с нашей. Это похоже на компьютерное копирование мира, но человек, подвергшийся воздействию «поля кентавра» (как я его назвал) остается только в одной из копий, исчезнув в другой. Мне удалось примерно рассчитать время жизни (TTL, Time To Live) другой реальности. Оно составляет от семи до десяти дней, после чего реальности схлопываются и остается только одна из них. Те сущности, которые остались в других мирах, перестают существовать вместе с ними.

Насколько я понял, на этот процесс можно повлиять при помощи моего прибора. Но к сожалению, я попал в такую вселенную с ограниченным набором «стрел», которых хватит только для того, чтобы переместить в ваш мир свои записи. Сделать новые заряды я не успею. Я предполагаю, что должна сработать формула Эйлера, но нужно подумать, как правильно ее применить.

Надеюсь, тебе хватит воображения и знаний, чтобы поправить это. Если все выйдет, как задумано, мы окажемся вместе в будущем. Если нет — в конце концов, я сам заварил эту кашу.

PS: Не исключено, что ты сам находишься сейчас в параллельной реальности. Я не успел отключить прибор в институте, и он мог сработать по таймеру. В таком случае я очень надеюсь, что ты сможешь найти в своей вселенной лук кентавра и подходящую стрелу для него… Иначе ты исчезнешь тоже.

PPS: Был бы рад снова увидеть тебя, дорогой друг! Надеюсь, ты не сердишься на меня.

Илья.

…..

Вдруг я услышал низкое гудение, которое, как я уже вспомнил сейчас, я слышал в институте в Дубне. Я понял, что сейчас будет, и что решение нужно принимать быстро.

Стена кабинета Главного, примыкающая к улице, начала растворяться в воздухе. Мы с Мариной инстинктивно отпрянули к входной двери, но она была заперта, как и все двери в этом учреждении. В кабинете со стороны улицы начала формироваться прозрачная стена сферы, занявшая полкомнаты, пока еще недостаточно плотная и позволяющая попасть внутрь. Сфера была похожа на ту, в которой я находился в институте, но имела гораздо больший размер.

Я обнял Марину (она была напугана), а затем посмотрел глаза в глаза и произнес:

— Ты веришь мне? — Она верила мне.

— Два психа в одной семье — это перебор. Мне придется на некоторое время оставить тебя. Это очень важно, касается всех нас. Я постараюсь все уладить.

— Какова вероятность успеха? — спросила она. На глазах выступили слезы.

— Ненулевая, Мариша! Она никогда не бывает равна нулю, и я постараюсь увеличить ее значение.

Я пожал ее нежные ручки, затем отпустил их, развернулся и шагнул внутрь сферы.

Окончание следует…